Из блога известного писателя.Что такое землетрясение, я знаю. Однажды, много лет назад, я сидел в читальном зале японского университета. Когда я погружен в какое-нибудь дело, окружающему миру довольно трудно до меня достучаться. А тут никто и не стучал. Наоборот, стало очень тихо, даже для читального зала. Я что-то такое почувствовал, поднял голову и увидел, что японцы сидят с застывшими лицами и будто прислушиваются. Уж не знаю, по каким приметам они поняли. Вероятно, это достигается опытом. Помню, что воздух был странный. Словно застыл и уплотнился.
читать дальше
Пауза эта, вероятно, длилась секунду или две. Потом внезапно… как бы это описать… Ну представьте, что в стену дома ударил гигантский отбойный молоток. Примерно такая частота и сила была у толчков. С улицы доносился звон - это сыпались оконные стекла. Я хотел приподняться со стула - не смог. Пришлось даже ухватиться руками за стол. Задрал голову и увидел, как на верхней полке медленно едут к краю красивые сине-золотые тома «Британники». Сейчас посыплются на голову. И даже не прикроешься - пальцы вцепились в край стола и не желают разжиматься. Кажется, я подумал, что моя гибель будет глубоко символична: груз знаний наконец проломит мне башку. Хотя, наверное, это я потом, задним числом, придумал и убедил свою память. Вот, мол, какой я молодец, даже в минуту опасности способен иронизировать. Но совершенно точно помню, как с чувством снисходительного превосходства я смотрел на японских студентов, когда они, едва лишь прекратилась тряска, бросились к выходу. Чего уж теперь-то драпать, когда всё закончилось? Чистой воды истерика. Но один из японцев вернулся и объяснил мне, чурке круглоглазому, что очень часто перед главным толчком бывает предварительный. И если предварительный толчок такой силы, то надо поскорей уносить ноги. Тогда я дунул вслед за всеми. Нам повезло, второго толчка не последовало. И вообще-то землетрясение было не из великих - всего пять с половиной баллов. Погибли тридцать человек. А что такое 8,9 балла, как в префектуре Мияги, это я даже не могу вообразить.
Я тут два дня писал письма в Японию и ждал ответов. У моих японских друзей и знакомых, слава богу, всё в порядке. Никто из них не живет на северо-восточной окраине страны, где находится эпицентр несчастья. Столичные жители ничего, кроме временных неудобств, не испытали. Например, один мой друг написал, что они с женой поехали на машине забирать ребенка после школы (транспорт ведь не работал) и вернулись домой лишь утром, проведя в пробках 11 часов. А еще в мейле говорилось (мой друг - литератор, мы иначе не умеем), что случившееся - лишнее напоминание о шаткости бытия, в самом буквальном смысле.
Я думаю, что японцы шаткость экзистенции ощущают гораздо острее других наций. В этом, возможно, и заключается стержень японскости. Люди, выросшие в нормальных странах, в большей степени наделены инстинктивным ощущением незыблемости бытия. Потому что, в конце концов, под ногами - земная твердь, уж она-то, матушка, не выдаст. Если же земля не мать, а мачеха, то и всё остальное становится каким-то зыбким, ненадежным.
Другая вроде бы очевидная незыблемость: свое «я». Это центр, вокруг которого вращается Вселенная. Всё остальное может мне мерещиться, но уж «я»-то сам, безусловно, существую, даже чокнутые солипсисты в этом не сомневаются.
Японский язык - единственный из мне известных, где местоимение «я» является плавающим. В зависимости от возраста, пола, общественного положения, воспитания, самоощущения человек может использовать по меньшей мере пять разных «я» (а когда-то их было чуть ли не семнадцать). В одной ситуации человек говорит про себя «ватаси», в другой - «ватакуси», в третьей - «боку» и так далее. Думаю, эта флуктуация эпицентра сознания как-то связана с ненадежностью точки опоры.
Как же шаток японский мир, если и земля, и человеческое эго в нем фиксированы лишь условно.
Но я думаю, что нет ничего прочнее системы, учитывающей шаткость как основной закон бытия.
В жизни, как известно, вообще ничто не гарантировано, просто каждый японец знает это с детства и никогда не забывает.
(с)
@темы:
статьи,
интересно,
Акунин